«Ее уже тут нет»
У 76-летней Марины Клименко в конце прошлого года умер сын. Женщина не могла справиться с горем и постоянно плакала, несмотря на поддержку подруг. Спустя месяц у нее начались проблемы с психикой: бабушка стала видеть умерших сына и мужа в своей квартире, на шкафу. Подруги долго пытались объяснить ей, что в доме никого нет, но Марина была непреклонна. «Визиты» умерших учащались и вскоре душевную болезнь бабушки заметили и местные фельдшеры скорой – в конце января 2017 года Марину Клименко увезли в Псковскую областную психиатрическую больницу в Богданово и положили в общепсихиатрическое отделение.
«Я очень хочу кушать, девочки. Меня здесь почти не кормят. Привезите мне что-нибудь», – просила она у подружек месяц спустя. Те сами в возрасте, поэтому приехать сразу не могли: собрались в начале апреля. «Вы не родственники, вам нельзя, – развернул их персонал на входе. – Ищите родных и приезжайте с ними».
Позже по телефону подругам удалось связаться с постовыми медсестрами психбольницы, те после консультации с врачами заверили подруг, что Марина Клименко уже поправилась. Друзья предлагали забрать ее и круглосуточно присматривать, но персонал категорично отказывал, ссылаясь на то, что формально они ей чужие люди.
Марина Клименко жила одиноко, родственников в Пскове у нее не было. Подруги смогли найти лишь ее сестру Валентину в Липецке. 19 апреля она вместе с одной из подруг приехала в психбольницу на такси, о своем визите они персонал не предупреждали и хотели сразу забрать бабушку. «Ее уже здесь нет, – вместо приветствия заявили им на пороге врачи отделения. – Она в морге. Еще 16 апреля умерла». Объяснить, почему никто из них не позвонил родственникам, врачи не смогли.
«Она была совсем здорова физически! Только перед этим все восстановила в санатории в Черехе. Это очень странно и подозрительно. Почему они никому не рассказали, что нашей Марине стало хуже. Как с собакой поступили», – плачут подруги.
В психбольнице им отказались комментировать причины смерти. «Врач в отпуск ушел, больше никто не знает», – заявили медики.
В морге Валентина Клименко не сразу узнала свою сестру, она похудела на несколько десятков килограмм. Марина Клименко была абсолютно голой, хотя в психбольницу ее клали даже с комплектом зимней одежды, кожаной сумкой и драгоценностями. В морге объяснили, что бабушка к ним поступила именно в таком виде. После недели разбирательств руководство психбольницы все-таки вернуло Валентине драгоценности и вещи ее умершей сестры. Пока она ждала на проходной, другие навещающие забирали тело своего пожилого родственника.
«Он сам спровоцировал»
Ветеран Великой Отечественной войны 95-летний Николай Тимофеев был госпитализирован в Псковскую областную психиатрическую больницу в Богданово в 2011 году. У дедушки, вероятно, вследствие военной контузии, развилось психическое заболевание – он слышал голоса, разговаривал с умершими, выбрасывал деньги с балкона, забывал выключить газ и воду, боялся отравления и держал холодильник открытым.
На протяжении всего лечения его родственницу Ольгу Малинову к Николаю в палату не пускали, выводили в специальную комнату для свиданий. «В декабре он был еще достаточно крепким и бодрым, – вспоминает Ольга. – Вышел к нам, разговаривал со мной и мужем. А вот одежда, в которой он ходил в стационаре, меня всегда поражала. Она больше подходила для бомжа: старая, застиранная, в заплатках, а иногда с дырами. Я несколько раз предлагала врачу и медикам привезти одежду для него, но те говорили, что ее отправят в прачечную вместе с вещами остальных, там все перепутается и к Николаю уже не вернется».
Николай Тимофеев лежал в платной палате второго отделения. Его содержание в психбольнице обходилось родственникам в 250 рублей в день, не считая расходов на продукты и такси, на котором Ольга добиралась до Богданово. Близких родственников у дедушки не было, а присматривать за ним круглосуточно женщина не могла из-за работы.
Незадолго до Нового года психбольницу закрыли на карантин из-за гриппа. Когда в марте его сняли, Ольга сразу приехала к Николаю Федоровичу. «Он не встает, очень плох, вот-вот умрет», – сказали ей и в порядке исключения даже впустили в ту самую платную палату.
Помимо Николая в ней лежали еще человек десять. Сам дедушка был уже лежачим и никого не узнавал. Постельное белье на кровати было дырявым и несвежим. Николай был весь в пролежнях.
«Вы не оставляйте уже продукты, все равно они до него не дойдут: другие больные отнимут, а нам сидеть рядом и караулить некогда», – посоветовали ей. До карантина Ольга почти каждые выходные привозила Николаю теплую домашнюю еду и пакет с непортящимися продуктами про запас. Кормила, часть продуктов давала с собой. Любимые конфеты он всегда раскладывал по карманам и прятал потому, что их якобы отнимали соседи по палате, но женщина не знала, насколько можно верить его словам.
«Почему не сообщили нам о резком ухудшении здоровья Николая Тимофеевича, ведь мы продолжали привозить продукты и во время карантина, да и номера мобильных телефонов были записаны в отделении (по ним неоднократно звонили нам, когда надо было оформить какие-то документы или внести очередную плату за лечение)? Почему не попросили приобрести памперсы, одноразовые пеленки, другие средства ухода за лежачим больным, если стационар не имеет такой финансовой возможности?» – все эти вопросы Ольги так и остались без ответа.
Настораживало родственников и то, что периодически дедушка выходил к ним с внушительными синяками на лице. «Он сам спровоцировал конфликт и получил от соседей по палате», – объяснили ей медики. Они знали о том, что девяностопятилетний Николай Федорович прошел войну и имеет множество наград, но защитить его не могли или не хотели.
Дедушка умер 18 марта во втором отделении психбольницы. Его смерть не удивила персонал – возраст. Ольга тоже признает, что в девяносто пять лет сложно оставаться полностью здоровым, но не понимает, почему при платном лечении у ее родственника появились синяки и пролежни. Как за два с половиной месяца Николай Федорович из крепкого дедушки превратился в лежачего тяжелобольного пациента, медицинский персонал психбольницы ей так и не смог объяснить. Версия о том, что он простудился во время проветривания палаты, женщине кажется неубедительной.
По информации «Московского комсомольца в Пскове», рост смертности в лечебном учреждении в Богданово может быть связан с финансовым кризисом в учреждении. Медперсонал утверждает, что на сегодняшний день в психбольнице нет даже зеленки и медицинского спирта, не говоря уж об антипсихотических препаратах и антибиотиках.
Руководство Псковской областной психиатрической больницы в Богданово отказывается комментировать «Московскому комсомольцу в Пскове» ситуацию с лекарственным обеспечением заведения и условиями содержания в нем.
Чтобы первыми узнавать все важные новости, подписывайтесь на наши группы ВКонтакте, Фейсбуке и Одноклассниках.
