Хуже не бывает, когда дилетанты начинают вмешиваться в дела профессионалов. Тем более, если эти дилетанты – оголтелые общественные деятели, уполномоченные совать свой нос куда не следует. Вот и в Псковской области теперь чуть ли не при каждом госоргане сформирован свой «общественный совет».
Члены таких советов бывают неуёмно любопытными и чересчур ретивыми. Например, председатель Общественного совета при Госкомитете Псковской области по охране объектов культурного наследия недавно прорвался к Мединскому и вручил министру культуры петицию о бедственном состоянии церкви Успения в Мелётове с фресками XV века.
Общественный совет при Госкомитете Псковской области по культуре и того ужасатей – осуществил «повторное раскрытие» иконы Святой Ульяны XIV века, которая вот уже 24 года находится в реставрационной мастерской Псковского музея-заповедника.
В результате под многолетними «записями» обнаружилось ТАКОЕ…
Из этой статьи вы узнаете, как проходила «ревизия» «Святой Ульяны». И почему некоторые из заданных корреспондентом «Московского комсомольца» во время этой ревизии вопросов показались «смешными» и руководству Псковского музея-заповедника, и председателю Госкомитета Псковской области по культуре, но нисколько не развеселили Министерство культуры РФ.
То ли люди, то ли куклы
Итак, в июле этого года при Государственном комитете Псковской области по культуре заново образовался Общественный совет, в который пригласили и автора этой статьи, корреспондента «МК в Пскове».
На первом заседании комитетчики предложили общественникам одобрить пакет документов, которые определяют обязанности и полномочия региональных чиновников по контролю сохранности предметов и коллекций, включённых в состав Музейного фонда РФ.
Отчего ж не одобрить. Но «чтобы не быть куклами на ниточке», как выразился председатель общественного движения «Наследие Довмонта», писатель Тауфик Рахматуллин, члены Совета захотели вникнуть в проблему поглубже.
В частности краевед (до 2015 года учёный секретарь Псковского музея-заповедника) Татьяна Медникова выступила с ответным предложением - реализовать одну из «функций» Общественного совета и поучаствовать «в осуществлении общественного контроля» над сохранностью иконы Святой Ульяны XIV века, которая была изъята из постоянной экспозиции Псковского музея-заповедника для «повторного раскрытия» почти четверть века назад да с тех пор так и пребывает в музейной реставрационной мастерской.
В том гробу твоя невеста
Вдумайтесь: выросло уже целое поколение псковичей, которые эту икону ни разу не видели. «Пусть говорят» видели, «Дом-2» видели, а один из ценнейших памятников псковской древнерусской живописи – неа.
Уроки патриотизма, говорите, «скрепы»? «Ульяну» псковичам верните.
Псковская «Святая Ульяна» так давно пропала с глаз, что о ней ходили самые нелепые слухи. Например, что её красочный слой разобрали по частичкам, как пазл, а обратно собрать не сумели…
Председатель Госкомитета по культуре даже слыхала и такую версию, что эту икону продали…
А ведь после переданного на временное хранение в Елеазаровский монастырь «Спаса Вседержителя» это самая древняя икона в собрании Псковского музея-заповедника, причём экспонат из самой ценной, довоенной части музейной коллекции.
Во всяком случае, это самая древняя из сохранившихся икон, которая написана чисто по-псковски. А ещё она ровесница фресок Довмонтова города.
В 60-е годы Савва Ямщиков уже возил эту икону на реставрацию в Центр имени И. Э. Грабаря. Так ли уж необходимо было в 1993 году отправлять её на «повторное раскрытие» в псковскую реставрационную мастерскую, где «Святая Ульяна» почивает эдакой мёртвой царевной уже много лет?
Да ведь эрмитажные реставраторы почти полностью уничтоженную вандалом «Данаю» Рембрандта быстрее отреставрировали!
«Это неприлично»
Для начала члены Общественного совета решили заслушать на своём следующем заседании главного реставратора Псковского музея-заповедника, а если получится, даже провести выездное заседание прямо в музее, чтобы своими глазами увидеть, как продвигается реставрация «Святой Ульяны», и понять, что необходимо предпринять для ускорения этой титанической работы.
Все ждали, что музей поспешит успокоить раздухарившихся общественников и вежливо объяснит нам, почему реставрация «Святой Ульяны» до такой степени затянулась, а то и сам широким жестом пригласит членов Общественного совета в реставрационную мастерскую.
Но не тут-то было. Музейщики рассердились.
На очередное заседание Общественного совета явился первый заместитель директора музея Сергей Сарченков и начал воспитывать общественников, причём не стесняясь в выражениях.
Он обвинил инициаторов «ревизии» «Святой Ульяны» в том, что мы сводим с музейщиками «личные счёты» (с чего бы это), почему-то заявил, что члены Общественного совета «хают» псковских реставраторов, и в довершение всего назвал интерес общественников к музейным проблемам «неприличным».
«Не хотелось бы, чтобы вы стали врагами учреждений культуры», - угрожающе заключил Сергей Константинович и сказал «до свидания», не удосужившись ответить на вопросы по существу, а только пообещал, что в 2019 году, к Международной псковской Ганзе, «Святая Ульяна» вернётся в постоянную экспозицию.
Так значит завтра на том же месте в тот же час
Убедившись, что музейщики не испытывают к нашему Общественному совету ни малейшего почтения, я решила действовать как журналист и первым делом позвонила директору Псковского музея-заповедника Юрию Киселёву.
Он дал мне понять, что члены Общественного совета и я в их числе вмешиваемся не в своё дело, и с плохо скрываемым раздражением переадресовал меня к заведующей отделом реставрации фондов Псковского музея-заповедника Наталье Ткачёвой, которая и занимается все эти годы реставрацией «Святой Ульяны».
Встретиться в Пскове с главным псковским реставратором оказалось непросто. Наталья Михайловна согласилась на интервью, но застать её на рабочем месте у меня не получилось.
Как выяснилось, она по семейным обстоятельствам большую часть времени проводит в Санкт-Петербурге. Поэтому пока я ей раз в неделю перезванивала, чтобы проверить, не приехала ли она случайно в Псков, подошло время следующего заседания Общественного совета.
На этот раз «выездного». При содействии Госкомитета Псковской области по культуре общественники всё-таки добились права посетить музейную реставрационную мастерскую, увидеть «Святую Ульяну» своими глазами и поговорить с её реставратором.
Совершенно секретно
Кстати, прекрасно осознавая свою некомпетентность в столь узкопрофессиональных вопросах, общественники до последнего дня надеялись, что нас в этом походе будет сопровождать кто-нибудь из независимых экспертов. И для этого даже списались с президентом Союза музеев России Михаилом Пиотровским, рассчитывая, что он пришлёт к нам на подмогу кого-нибудь из реставраторов Эрмитажа.
Михаил Борисович был не против, но в назначенный день эрмитажным реставраторам, к сожалению, оказалось не до нас. Глава Союза музеев России, во всяком случае, письменно выразил озабоченность состоянием «уникального памятника», коим является икона «Святая Ульяна», и попросил членов Общественного совета прислать ему её фотографии, а также выписки из решений реставрационных советов.
Фотографии, как же. Фотографировать икону мне сперва вообще не разрешили (директор Псковского музея-заповедника сказал, что у Натальи Ткачёвой на неё авторское право). А когда сотрудники музея всё-таки смилостивились, то мне позволено было приблизиться к ней с фотоаппаратом только на почтительном расстоянии.
О том, чтобы ознакомиться с решениями реставрационных советов по «Святой Ульяне», не могло быть и речи. Мне влетело от Сарченкова и за тот единственный документ, черновой вариант которого сохранился у Татьяны Медниковой с тех пор, как она возила этот протокол на подпись самому Савве Ямщикову.
Якобы такие протоколы предназначены только для «служебного пользования».
А ведь тот реставрационный совет поднял проблему иконы «Святая Ульяна» задолго до наивных общественников. Но этот протокол почему-то так и не был «использован» даже «служебно».
Дело в том, что в марте 2007 года в музее работала комиссия реставраторов высшей категории, включая Савву Ямщикова и Юрия Боброва, которая помимо всего прочего призвана была определить сроки завершения реставрации иконы «Улиана» № КП 1402. В протоколе заседания той комиссии написано, что реставратор Н. М. Ткачёва оправдывала столь длительную реставрацию «Ульяны» тем, что «работала с этой иконой мало, за все годы всегда была загружена другой работой».
В результате расширенный Реставрационный совет рекомендовал псковским реставраторам завершить реставрацию «Святой Ульяны» в том же 2007 году, «тем более, что вообще работы здесь на так много» (Савва Ямщиков), чтобы эта икона находилась в мастерской по 15 лет.
…Минуло ещё десять лет. Уже и Саввы Ямщикова нет на свете. А реставрация «Святой Ульяны» по-прежнему не завершена.
Хорошо ещё, что после длительных переговоров с музеем и Госкомитетом по культуре псковские общественники наконец-то получили право выяснить почему.
«По-настоящему научная реставрация»
В назначенный день реставрационную мастерскую музея посетили: Виктор Лысюк, Игорь Плохов, Тауфик Рахматуллин, Игорь Смолькин, Татьяна Игнатьева, Андрей Веретин и автор этой статьи. К нам присоединилась также председатель Госкомитета Псковской области по культуре Жанна Малышева.
Татьяну Медникову в эту «рабочую группу» по её же просьбе не включили, чтобы сотрудники музея опять не начали упрекать членов Общественного совета в «сведении счётов».
Наталья Михайловна Ткачёва на правах хозяйки реставрационной мастерской сперва вежливо выразила «удивление» нашим визитом, напомнила нам, что она сама – член Общественного совета, правда, чуть повыше - при губернаторе, а также о том, что, например, икона «Богоматерь Одигитрия» находится на реставрации в Центре имени Грабаря с 60-х годов прошлого века. И ничего – «никому не приходит в голову» проверять тамошних реставраторов.
Но потом всё-таки подробно рассказала, как проходит реставрация «Святой Ульяны».
Проблема в том, объяснила Наталья Михайловна, что реставраторы 50-х годов, «ещё из плеяды иконописцев», пользовались слишком сильными растворителями, а также применяли ныне устаревшие технологии, из-за чего «прилично искалечили» уникальный памятник древнепсковской живописи.
В процессе повторного раскрытия «Святой Ульяны» пришлось, в частности, удалять старый реставрационный лак, под которым обнаружилось много фрагментов поздней записи.
Теперь это «по-настоящему научная реставрация», подчеркнула Наталья Ткачёва, причём исключительно под микроскопом с использованием таких инструментов, как микроскальпель. «Результат работы одного дня – в лучшем случае полсантиметра» расчищенной поверхности. «То есть, время затраченное не так уж велико».
На вопрос, почему Наталья Михайловна не послушалась постановления расширенного Реставрационного совета 2007 года, она ответила: «Да мало ли что он постановил!».
Сергей Сарченков заодно возмутился, как я вообще посмела цитировать протокол этого Реставрационного совета, в который непосвящённые якобы не имеют права даже заглядывать.
Директор Псковского музея-заповедника Юрий Киселёв добавил, что «будучи в своё время молодым человеком и членом, а потом и председателем реставрационных советов» «тоже стучал кулачком по столу и требовал, чтобы эта икона была введена в экспозицию». А потом понял, что «нельзя толкать реставратора под локоть» и что «это процесс тонкий».
Опять же общественникам объяснили, что в реставрационной мастерской Псковского музея-заповедника всего два штатных реставратора по темпере (Наталья Ткачёва и Михаил Владыкин) и они постоянно отвлекаются на другие важные экспонаты: то готовят к празднованию 1100-летия Пскова огромную икону «Сретения Богородицы», то реставрируют экспонаты для открывшейся в 2010 году обновлённой экспозиции западноевропейской живописи, то портрет Великого князя к выставке делают, то принимают в работу «огромное количество новых музейных поступлений в аварийном состоянии».
В любом случае общественникам в очередной раз пообещали, что в 2019 году икона «Святая Ульяна» будет представлена в обновлённых экспозициях Псковского музея-заповедника.
Всё под контролем?
Член Общественного совета Тауфик Рахматуллин попробовал было предложить собравшимся пригласить в Псковский музей-заповедник какого-нибудь столичного эксперта с именем, который бы подтвердил, что с иконой «Святая Ульяна» всё хорошо и что её реставрация осуществляется правильно.
Мол, это бы окончательно сняло все вопросы. Но на него тут же зашикали.
Юрий Киселёв сказал, что при музее и без того работает расширенный Реставрационный совет, в который входит, например, реставратор древнерусской живописи из Центра имени академика Грабаря Галина Владимировна Цируль, а также художник-реставратор высшей категории из Российской академии художеств Юрий Григорьевич Бобров…
Но тут Наталья Ткачёва своего начальника перебила: Бобров, уточнила она, «слава богу уже не входит», потому что много лет не занимается практической реставрацией. Зато, дескать, Цируль приезжала в музей всего две недели назад и проконтролировала реставрацию «Святой Ульяны».
«То есть, все работы ведутся под наблюдением и по рекомендациям реставрационного совета, в который входят эксперты высокой квалификации», - уточнила председатель Госкомитета Псковской области по культуре Жанна Малышева.
Позже я позвонила Галине Цируль. Она сказала, что никакой надзор над иконой «Святая Ульяна» не осуществляет и приезжала в музей совсем по другому поводу. Но икону, действительно, видела и уверила, что с ней всё в порядке.
Галина Владимировна, кроме того, сказала, что не знает, кого именно из специалистов Псковский музей-заповедник привлекает для проведения своих расширенных реставрационных советов, и уточнила, что такие вопросы находятся всецело в ведении самого музея.
Их там нет
«Вы просто от реставрации очень далеки», - добавила она и сравнила реставратора с доктором: дескать, как можно ставить перед врачом конкретные сроки и заставить его, например, вылечить больного человека через два месяца, особенно, если у этого человека хроническое заболевание.
Я охотно согласилась, что в реставрации совершенно ни бум-бум. Но немножко разобралась в законодательстве о реставрации. И выяснила, что все без исключения музейные реставраторы должны были после 2015 года заново пройти государственную аттестацию. Все до одного реставраторы Русского музея, например, организованно прошли эту переаттестацию в том же 2015 году.
На сайте Министерства культуры опубликован реестр аттестованных музейных реставраторов. Я спросила у Галины Владимировны, почему я нашла в этом реестре фамилию «Цируль», но не нашла там ни Наталью Ткачёву, ни Михаила Владыкина.
«Их там нет», - подтвердила Галина Цируль.
Их там, действительно нет. Как и других псковских музейных реставраторов. Кому любопытно, можете посмотреть, сколько в этом реестре, например, новгородских музейных реставраторов по темпере и когда они прошли переаттестацию (спойлер: большинство – в 2015 году).
«Нельзя опускаться так низко»
Думаете, я не спросила во время похода членов Общественного совета в музей, прошла ли Наталья Михайловна Ткачёва аттестацию и какая ей присвоена категория. Конечно, спросила. Хотя до последнего ждала, что этот вопрос задаст председатель Госкомитета Псковской области по культуре.
Но стоило мне открыть рот, как председатель, вместо того, чтобы поддержать меня, возмутилась, как мне только не стыдно такое спрашивать.
«Это уважаемый человек в России, - сказала Жанна Николаевна про Наталью Ткачёву. - Она сама аттестовывает реставраторов!».
Впрочем, сама Наталья Ткачёва ответила на мой вопрос уклончиво: «Да я буду подавать на высшую» (имея в виду категорию). И тоже подчеркнула, что вот уже третий год является членом Аттестационной комиссии Министерства культуры.
После этого я попробовала спросить, а не потому ли икона «Святой Ульяны» так долго находится на реставрации, что всего два псковских музейных реставратора по темпере просто-напросто не справляются с таким объёмом работ, который им приходится выполнять. Учитывая, что Наталья Михайловна по семейным обстоятельствам в последнее время вынуждена жить в Санкт-Петербурге и бывает в Пскове не то, что не каждый день, а даже не каждую неделю.
На меня ещё пуще зашикали: «Да как можно», «Ребята, давайте не будем выглядеть смешно», «Нельзя опускаться так низко…»
Но если уж сравнивать реставратора с доктором, тем более, что он тоже орудует микроскальпелем... Разве главврач больницы не обязан предоставить больному другого врача, если его лечащий врач по каким-то даже очень уважительным причинам просто не в состоянии уделять своему пациенту столько внимания, сколько нужно?
Короче, вместо ответов на мои вопросы мне предложили удовольствоваться верой в высочайший профессионализм псковских реставраторов и попросили – дословно - не смешить людей. А кроме того, ещё раз напомнили, что Наталья Михайловна сама входит в Аттестационную комиссию Минкульта.
«Мы же не можем допустить к реставрации таких ценных государственных фондов неквалифицированных реставраторов… Простите, это государственный музей!» - строго резюмировала Жанна Малышева.
Что за комиссия, создатель
Сомневаюсь ли я в профессионализме псковских реставраторов? Нисколько. Более того, я уверена, что Наталья Ткачёва реставрирует икону «Святая Ульяна» мастерски.
По крайней мере, в те нечастые моменты, когда она бывает в Пскове и не отвлекается на реставрацию какого-нибудь очередного портрета Великого князя, который нужно срочно подготовить к выставке или ввести в экспозицию.
Проблема, которую нечаянно затронул Общественный совет при Госкомитете Псковской области по культуре, лежит совершенно в другой плоскости и поддаётся осмыслению даже таких профанов, как журналисты.
Газета «Московский комсомолец в Пскове» просто направила соответствующий запрос в Министерство культуры и легко выяснила, где Псковский музей-заповедник недорабатывает, а Госкомитет Псковской области по культуре попустительствует.
Оказалось, что «специалисты Ткачёва Наталья Михайловна и Владыкин Михаил Иванович не проходили аттестацию специалистов в области охраны объектов культурного наследия», и что «членство Ткачёвой Натальи Михайловны в Аттестационной комиссии Министерства культуры не даёт право на проведение работ по реставрации и консервации на объектах культурного наследия».
«Святая Ульяна», как выяснилось, томится в реставрационной мастерской не по причине некачественной реставрации, а по причине некачественного менеджмента реставрационной деятельности в Псковском музее-заповеднике и, соответственно, некачественного управления музейной деятельностью областными чиновниками.
В свете открывшихся обстоятельств эта икона может и к Международной Ганзе 2019 года не поспеть, поскольку её в Пскове сейчас, получается, ну совершенно некому реставрировать.
…Ещё раз повторяю, хуже некуда, когда общественники суют свой нос в вопросы не своего ума или не своей компетенции.
Это почти всегда означает, что чиновники даром едят свой хлеб.
