Но профессор сразу успокоила: такой ответ не значит, что они обязательно любят читать, он значит, что любить читать до сих пор престижно. Кроме того, это сейчас важнейший навык: не умеешь читать ˗ не узнаешь, есть ли ужасное ГМО в любимом хлебе и не разберёшься в инструкции к новому айфону.
Новости не помогут
С другой стороны, разве то, что люди мало читают – это социальная проблема? Вроде как есть проблемы и посерьёзнее. Но Илона Мотеюнайте говорит, что проблемой чтения занимаются не столько филологи, сколько психологи, педагоги, социологи и историки, именно потому, что это важно им.
В нашем разговоре имелось в виду интеллектуальное чтение (это когда вы читаете не инструкцию к айфону, а Льва Толстого). Псковская и рижская молодёжь рассказала в анкетах, что книги выбирает, в первую очередь, по совету друзей, родители и школа здесь на вторых ролях. А это касается социальных проблем: взаимоотношения поколений, место школы в воспитании.
Кроме того, один из вопросов, который интересует исследователей: есть ли у молодёжи общий круг чтения. Можем ли мы говорить о том, что есть тексты, которые могут стать прецедентными в этом быстро изменяющемся мире. Чем нынешнее поколение будет аукаться лет через 15-20? И пока этого не видно, а значит, чтение перестаёт быть социально значимой составляющей нашей жизни.
И хорошего тут мало, потому что люди часто читают для того, чтобы потом разговаривать друг с другом. И не только разговаривать, но и понимать. А сейчас, особенно с развитием соцсетей, тех, кто читает, стало меньше, чем тех, кто пишет. Вот и приходится обсуждать посты из Твиттера и Инстаграм. Даже чтение новостей, если это делается не для собственного развития, а лишь от скуки, превращается из интеллектуального чтения в функциональное. Все это не помогает развитию коммуникации между людьми; тем более что у нас часто способом диалога становится уход от темы. Или скандал.
А ведь это совершенно необходимый, базовый, навык общения: люди должны друг друга понимать, уметь встать на место другого человека. Чтение развивает, в частности, и эти интеллектуальные способности. И выбор книги – вещь важная, потому что чтение помогает научиться рефлексии. Мы ведь можем понять героя романа (это легко) и автора (это сложно, но тоже можно), а значит, учимся понимать людей в принципе, и себя, в частности. Ещё школьники говорят, что любят обсуждать книги с одноклассниками. Правда, вот именно для этого читать не обязательно. Тем, кто против такой точки зрения, подарите книгу Пьера Байяра «Искусство рассуждать о книгах, которые вы не читали».
27-е место? Ну и отлично!
Российские школьники в 2018 году, кстати, заняли 27-е место по читательской грамотности по итогам международного исследования качества образования PISA (Programme for International Student Assessment). Рижане тут же – рядышком и занимают 28-е место. Сергей Мазур мимоходом заметил, что низкое место в этом рейтинге в Риге радует некоторых коллег-филологов: слишком уж выпрямленно и плоско PISA проверяет качество чтения, и, слава Богу, что школьники не поддаются такому упрощению.
Книга для вредоносных объектов
Псковские и рижские школьники среди любимых авторов и героев называют Достоевского и Булгакова, Печорина и Болконского, но всё-таки главная книга для них – «Гарри Поттер».
Кстати, потом Илона Мотеюнайте удивилась, что у «МК в Пскове» после встречи вышла новость именно про популярность Поттерианы, которая была не главным и даже проходным моментом её выступления: «Я это прочитала – думаю, на месте налогоплательщиков я бы сказала: «А зачем нам университет, который такой ерундой занимается, приходит к каким-то совершенно и так очевидным выводам?». При этом Джоан Роулинг, по мнению Илоны Мотеюнайте, детей, действительно, любит, а не умиляется на них и не идеализирует, она отлично понимает их возможную опасность и даже иногда вредоносность (судя по «Свободной вакансии», написанной после «Гарри Поттера») для общества. Писательница в подростке видит не объект воспитания, а субъект сложной коммуникации, это и подкупает школьников.
Но при всей популярности этой книги, включать её в школьную программу не стоит. Ведь дети «Гарри Поттера» и так читают. Зато стоит подумать, почему сегодня срабатывает сказочное фэнтези для подростков, почему от реализма они уходят? Почему для школьников разных стран актуальна протестантская этика, отраженная в этой книге? Вспомним, что у Гарри с самого начала был выбор: Слизерин или Гриффендор. Может быть, современному ребёнку очень важно иметь право на такой выбор?
Пушкин, переодевайся, мы тебя узнали
Доцент кафедры философии ПсковГУ Артём Верле отметил, как трансформировалась культура чтения в целом. Ведь если раньше были книги, которые были обязательными для всех: сначала «Илиада», потом Библия, - то теперь такой книги нет. Теперь произведения сами ищут читателей. Ну, или им помогают. Вот однажды Верле в задумчивости ходил по книжному магазину, как к нему подскочил мужчина, подвёл к полке с книгами Борхеса и настойчиво посоветовал купить и прочитать.
Потом Артём пришёл домой, залез в интернет и опознал в мужичке Борхеса. Верле шутил, конечно: Борхес умер в 1989 году в Женеве. Но вопрос остался: не переодеваться же теперь шутникам в Пушкина и отправлять в книжные магазины, чтобы люди начали его читать?
Потом Верле полемически предложил вообще книги сжигать. Не в прямом смысле, а просто не навязывать их людям. Маргинализация чтения – путь спасения для него, считает Верле. Маленькие издательства, маленькие тиражи – всё это сделает книги популярнее. Илона Мотеюнайте объясняет нам, что Артём говорил, прежде всего, о том, что мы привыкли жить в культуре, где есть канон, а сейчас его просто нет. Но если не навязывать чтение как норму, то это всё равно будет оставаться престижным для кого-то.
Почему? Потому что престижно всегда то, что доступно не многим. Да и подростка тянет к запретному. Так что если чтение маргинализировать, то фраза «попробовать в жизни всё», будет означать не различные виды сексуального удовольствия и наркотики, а, возможно, чтение или изучение квантовой механики. Ведь первое и второе долгое время было под запретом, а сейчас даже риск умереть некоторых от употребления запрещённых препаратов не останавливает.
«А если элитарным, для избранных становится чтение книг, то это становится маргинальным или престижным», - говорит Мотеюнайте.
Может, всё-таки не сжигать?
При этом представители библиотек, хоть и согласились с Артёмом Верле, всё же, очевидно, против маргинализации чтения. Они, скорее, считают, что дети не читают, потому что это сложно и требует времени. А взрослые люди берут по пять томиков Дарьи Донцовой. Что же, теперь и это чтением считать, возмущались библиотекари. Артём Верле заметил, что если человек устаёт на работе, то ему дозволительно читать детективы, чтобы отдохнуть. Но есть люди, которые особо не устают, от чего им отдыхать с детективом в руках?
Мне это, прямо скажу, показалось несколько высокомерным. Во-первых, раз уж мы живём во время без канонов, то почему кто-то должен указывать любителям Донцовой, что им читать? А во-вторых, откуда Артёму Верле знать, устаёт человек или нет?
Всё это я потом выдал Илоне Мотеюнайте, и она, с одной стороны, согласилась: пусть люди читают то, что им интересно. Но и не прививать любовь к чтению «большой литературы» нельзя. Потому что тогда люди никогда не узнают о той великой традиции, которая существовала в нашей стране. И гораздо более важно, что в книгах есть ответы на самые больные вопросы человеческой жизни. В частности, сегодня проблемы состояния личности и межличностные отношения активно осмысляются популярной психологией. И студенты начинают говорить, что Лермонтов писал стихи «в состоянии депрессии». Но медицинские термины отчуждают человека от его переживаний, а литература всё-таки передаёт вековой человеческий опыт, аккумулированный в словах. С помощью книг можно за пару дней пережить смерть, любовь или нападение дракона. И лишить ребёнка возможности приобщения к этому опыту – просто жестоко.
Великая литература была и куда-то делась?
Представители библиотек обозначили и другую проблему: новые книги поступают сюда редко и с опозданием. Интересно, что это уже вполне себе тренд, ведь и в школах не изучают литературу современную.
«Это большая проблема, которая обсуждается методистами. Но уже, мне кажется, практически все сходятся в том, что отсутствие современной литературы в школьной программе приводит к тому, что дети уверены, будто великая русская литература была и кончилась. И тогда возникает вопрос: а зачем она была, и разве это великая литература, если она совсем кончилась?», - говорит Илона Мотеюнайте.
Интересно ещё и то, как литературу изучают в других странах. «Отнюдь не везде, например, принят, как в России, историко-хронологический принцип школьной программы», – и объясняет моя собеседница. – «Студенты некоторых университетов в Америке, например, могут изучить 10-15 произведений, правда, очень подробно и детально. А в школе из произведения может быть взят фрагмент, для того чтобы научить принципам понимания: кто главный герой, как рассказано о поступках, какие эпитеты использует автор в данном описании и зачем, какие проблемы затрагивает. То есть общие сведения о литературе как о виде искусства или как об особой речевой практике школьники имеют, но это не обязательно исторические сведения», - говорит Илона Мотеюнайте.
Есть и еще одна сложность: учителя в других странах, как когда-то в Российской империи, часто свободнее в выборе книг для изучения. И с одной стороны, это связано с сегодняшней ситуацией споров о необходимости канона, а с другой, – это очень человечный подход, потому что «литература – все-таки особенный предмет, учителю легче объяснить и увлечь произведением, которое он сам любит».
Оригинальное удовольствие
И последний вопрос: как читать в наше высокоскоростное время, когда городскому жителю время на книгу просто не найти? И здесь Илона Мотеюнайте согласна и признаётся: она сама читает раз в десять меньше, чем хотелось бы.
«Чтение в этом смысле тоже совершенно оригинальное явление: когда ты доходишь до точки кипения, выключаешь компьютер и ложишься, завернувшись в плед, под настольную лампу с книжкой и – вот это счастье. Оно, может, и редкое, и совсем не обязательно связано с отдыхом, но обязательно должно быть в человеческой жизни».
